Гражданская война в поволжье. В годы гражданской войны Вариации политики военного коммунизма

«…Здесь дрались свои: брат на брата, отец на сына, кум на кума, - значит, без страха и беспощадно. Ни летописей, ни военных архивов не осталось от этой великой войны в самарских степях, где еще помнились походы Емельяна Пугачева».
А. Толстой. «Хождение по мукам».

Прелюдия

Неправда! Остались не только летописи (воспоминания) многих участников Гражданской войны, но и многочисленные документы.
Просто во времена СССР большинство из них было строжайше засекречено -- слишком страшна и трагична была правда о том времени. Миллионы белоэмигрантов смогли вывести архивы, подготовили свои мемуары, которые сегодня хранятся в библиотеке Конгресса США, английских и европейских университетах. В последние годы многие из них переизданы и в России: книги Деникина, Гуля, Шульгина, Бунина, Куприна.
Версию Гражданской войны советского агитпропа создавали тысячи ученых-историков, мемуаристов, писателей-беллетристов, кинорежиссеров и актеров. Во всем этом многообразии гигантскими вершинами возвышаются два художественных произведения, авторы которых по праву стали лауреатами Нобелевской премии, -- великая эпопея «Тихий Дон» Михаила Шолохова и мелодрама Бориса Пастернака «Доктор Живаго».
Абсолютно не случаен сегодняшний интерес к событиям 90-летней давности: Россия, по сути дела, переживает сейчас затяжной этап бескровной гражданской войны. Почти двадцать лет продолжается передел власти и собственности, а главное -- перестройка общественного сознания. Это весьма наглядно отразилось на выпуске обычных школьных учебников по истории. К прошедшему учебному году их было выпущено 58(!) видов. Президент Путин был даже вынужден собрать специальное совещание по этой теме -- слишком разнились оценки событий советского периода в этих учебниках. Минобрнауки наконец-то утвердило перечень более-менее объективных учебников на 2008-
2009 годы. Вошел в него и скандально известный, по новейшей истории, труд Филиппова-Данилова-Рыбкина. Правда, после того как общественность подняла шум, книгу еще раз отредактировали: например, убрали пассажи, оправдывающие массовый террор.
Но если создание учебников -- это наука, то на художественном уровне (особенно кинематографисты) продолжают поистине неуемное творчество. Восстановленный «Тихий Дон» Бондарчука, сериал о Махно, телефильм «Доктор Живаго»… Вот далеко не полный перечень видеопродукции о Гражданской войне за последние два года.
Цель данных заметок -- попытка строго следовать логике истории, сухому языку цифр и документов, уважать педантичность реальных фактов. И все это на примере эпизодов Гражданской войны непосредственно в нашем городе (тогда Ставрополе) и его окрестностях -- от Жигулевских гор до заволжских степей…

Трагические итоги

В начале ХХ века в Ставропольском уезде проживало более 300 тысяч человек, лишь 12 тысяч в самом городе, остальные -- в многочисленных селах 27 волостей. После четырех лет Гражданской войны, до декабря 1921 года, население сократилось более чем на половину! Даже власти не могли назвать точную цифру: председатель Самарского губисполкома Антонов-Овсеенко (тот самый, что арестовывал Временное правитеольство)
Докладывал IХ Всероссийскому съезду Советов: «По Ставропольскому уезду всего населения… около 120-180 тысяч, и только 10 процентов смогут протянуть до нового урожая».
Следует подчеркнуть, боевые потери на фронтах были не так уж и велики. По оценкам разных авторов, Красная Армия потеряла от 663 до 702 тысяч, белогвардейские соединения и того меньше -- от 127 до 229 тысяч.
Но поистине чудовищна статистика погибших как от красного, так и от белого террора. Опять же даю два показателя. По рассекреченным ныне советским источникам -- 2 миллиона 600 тысяч, по британским и эмигрантским данным -- уже 3 миллиона 300 тысяч! Сюда же, вполне логично и объективно, стоит отнести 5 миллионов погибших от голода 1921 года и почти миллион -- от тифа и гриппа «испанка».
Наибольшее количество жертв (именно террора) на счету Советского правительства и Красной Армии. Красный террор, институт заложников, превентивные расстрелы были официальной
политикой, и в те годы это особо не скрывалось. Расстреливали не десятками-сотнями -- тысячами! Захватив Крым и пообещав белогвардейцам амнистию, всех офицеров и членов их семей (почти 100 тысяч человек!) поставили под пулеметы или потопили в старых баржах.
При подавлении «чапанного» (антикоммунистического) восстания в районе Самарской Луки в боях было уничтожено свыше шести тысяч крестьян, только в окрестностях Ставрополя было расстреляно свыше тысячи человек, в самом же нашем городе -- более сотни. Спустя два года при аналогичных карательных операциях (уже на Тамбовщине) войска будущего красного маршала Тухачевского уничтожили 100 тысяч крестьян и членов их семей…
Следует быть объективным: остервенение и беспощадность были обоюдны. При захвате белочехами Самары началась поистине кровавая охота не только за коммунистами, советскими работниками, но и за рядовыми красноармейцами: убивали толпой, дубьем, топили в Волге. «Политкорректные» чехи вакханалии не мешали, а несколько тысяч арестованных отправили двумя «поездами смерти» в Сибирь -- большинство из узников погибло от элементарного голода… По оценкам эмигрантских историков, только по официальным протоколам, было расстреляно 25 тысяч человек колчаковцами и 25 тысяч -- самарским КОМУЧем. А ведь были еще массовые расстрелы карательными экспедициями армий Юденича, Деникина, Врангеля, не говоря уж об откровенных погромах петлюровцев, белополяков, резне русских в Чечне, армян -- в Азербайджане.
Гражданская война -- это трагедия. Но не нужно считать, что по одну сторону стояли комиссары и одурманенные ими крестьяне и рабочие, а по другую -- исключительно представители имущих классов. В Красной Армии служило 600 офицеров царского Генштаба, почти 40 тысяч простых офицеров, не говоря уж о десятках тысяч представителей интеллигенции. Но ведь и у белогвардейцев были не только «золотопогонники», юнкера и казаки -- целые полки и дивизии из рабочих-добровольцев Воткинска, Ижевска, Перми, не говоря уж о представителях крепких крестьянских хозяйств, казачества, полумиллионного профсоюза российских железнодорожников (ВИКЖЕЛя)…
Экономические потери колоссальны, по разным оценкам -- от 400 миллиардов до 2 триллионов американских долларов того времени, по современному курсу увеличьте эти цифры как минимум в двадцать раз…
Не менее колоссальны были территориальные потери: Польша оторвала Западную Украину и Западную Белоруссию, Румыния -- Бессарабию, Турция -- большую часть Армении, исчез «русский Китай», не говоря уж о руссконаселенных районах Эстонии, Литвы и Закарпатья.

Как это начиналось
(Кто виноват?)

Условно говоря, Гражданская война в России началась в конце января 1918 года. Но если быть исторически точным, то курс на эту кровавую резню Ленин провозгласил еще в… 1915 году! Да-да, именно тогда он во всеуслышание заявил о необходимости превращения войны империалистической в войну гражданскую. Ни о какой «революции мирным путем» и речи не шло.
Большевики совершили (кстати, вместе с эсерами, анархистами и другими левыми революционерами) вооруженный захват власти в Петрограде и Москве, начали организовывать «победное шествие Советов по России». За три месяца (по январь 1918-го) это удалось им всего лишь на 4 процентах территории бывшей Российской империи! Везде создавались отнюдь не советские органы: свои республики провозгласили националисты в Прибалтике и на Кавказе, Раду создали украинцы, свои «круги» -- все семь казачеств России от Амура до Семиречья, Дона и Кубани. Уже 15 ноября 1917 года генерал Алексеев объявляет набор желающих в Добровольческую армию.
Была еще надежда на компромисс -- по всей России прошли поистине всенародные выборы в Учредительное собрание, оно-то и должно было на законном основании создать правительство.
Большевики (уже после 7 ноября -- выборы проходили 10-го!) потерпели оглушительное поражение -- получили чуть более 20 процентов депутатских мандатов, сугубо крестьянская страна проголосовала в основном за эсеров. Напомним итоги этих выборов по Ставропольскому уезду: за большевиков -- 3.983 избирателя, за эсеров -- 86.131
5 января 1918 года в Петрограде начинается грандиозная манифестация рабочих в поддержку Учредительного собрания:
свыше 60 тысяч человек с Васильевского острова и Выборгской стороны стекаются по Невскому и Литейному проспектам. И на перекрестке (ныне это знаменитая площадь Восстания перед Московским вокзалом) их встречают …пулементно-винтовочным огнем отряды красногвардейцев! Поздним вечером того же дня матрос-анархист Железняк разгоняет участников Учредительного собрания (большевистские делегаты ушли оттуда еще утром).
Возмущенный Максим Горький пишет гневную статью против большевистского террора с жестким названием - «9 января -- 5 января». Газета с его статьей выходит накануне очередной годовщины Кровавого воскресенья -- 9 января 1905 года царскими войсками была расстреляна мирная демонстрация. Большевики логично ставятся в один ряд с Николаем Кровавым. Газету закрывают, «буревестнику революции» советуют от греха подальше съездить подлечиться в Европу…
Ленинский Совнарком торопит события, посылает вооруженные отряды по железным дорогам в губернские центры и крупные города для установления Советской власти. В нашем городе Ставрополе она была провозглашена Василием Баныкиным (под весомый аргумент винтовочного салюта местных красноармейцев) только 28 января. Уже по всей России идут, пока спорадические и не очень масштабные, стычки красногвардейцев и их многочисленных противников (белых, националистов, зеленых, казаков). Но настоящий пожар разгорится немного позднее, причем главным очагом его станет именно Поволжье — Самара.

Захват Ставрополя

Названия многих улиц, проспектов и бульваров постоянно напоминают нам о древних и давних заревах гражданских войн в России. На слуху фамилии казачков-разбойников Ермака, Разина. Шелудяка и Пугачева. Весело и кроваво погуляли их ватаги у Жигулей. Малоизвестны же деяния других командиров Гражданской войны уже ХХ века -- Тухачевского, Гая, Чапаева,
Куйбышева, Карбышева, Раскольникова, Рейснер, Вишневского. И уж совсем мало знает нынешнее поколение вождей и командиров противоположной стороны -- Дутова, Каппеля, Колчака, Сапожкова, уроженца Ягодного Долинина, ставропольского поручика Струкова. А именно они были главными действующими
лицами войны в Поволжье с весны 1918-го по весну 1919-го.
Думается, что читателям «ВГ» будет небезынтересно познакомиться, пусть фрагментарно, с основными этапами той трагедии.
Сформированный еще царским правительством 40-тысячный корпус из пленных чехословаков (братья-славяне, не желавшие воевать за немцев и австрийцев, сдавались русским батальонам)
к весне 1918 года был прекрасно вооружен, снабжен добротными эшелонами и растянулся по железной дороге от Пензы до Владивостока. Целью передвижения была отправка чехословаков по морю (из Владивостока!) в Европу, дабы они могли повоевать на стороне Антанты против еще сопротивляющейся кайзеровской Германии. 27 мая командующий этим корпусом Гайда отдает приказ о захвате всех железнодорожных станций, на которых находились его полки. Всего за два дня от их штыков пала советская власть в Пензе, Сызрани, Самаре и далее -- в Челябинске, Омске, Красноярске и Иркутске. Тут же против большевиков выступили находившиеся в подполье дружины эсеров, вооруженные офицерские отряды. Сразу объявляются бывшие депутаты Учредительного собрания, и к 8 июня большинство из них съезжается в Самару. Провозглашается власть комитета членов Учредительного собрания(КОМУЧа). Они прибывают со всех уголков страны, уже объятой пламенем войны. Это было, по сути дела, самое легитимное правительство России -- избранное всенародно еще 10 ноября 1917 года. КОМУЧ объявляет себя сторонником Антанты, врагом Германии и большевиков, он за «единую и неделимую Россию». Создается народная поволжская армия. Государственный флаг…красный! В армии -- Георгиевский.
Но набор в солдаты идет трудно. Вводится… система террора. Нежелающих служить пороли, расстреливали, топили в Волге.
Не говоря уж о коммунистах -- их расстреливали на месте, причем не щадили ни жен, ни детей.
Основную военную силу Комуча составляли чехословаки и офицерский полк подполковника Каппеля. Вооружаются речные буксиры и пароходы -- создается Волжская флотилия под командованием мичмана Мейрера. Именно ему 14 июня поручается доставить в город Ставрополь батальон чехословацких легионеров и офицерскую дружину. На подходе к городу, еще ночью, оснащенные пулеметами буксиры «Милютин» и «Вульф» встречают винтовой пароход с красноармейцами. «Милютин» идет на таран, с обеих бортов стучат пулеметы, пароход красных серьезно поврежден и выбрасывается на ближнюю отмель, его экипаж скрывается на берегу. Флотилия продолжает свой путь.
Утром следующего дня -- 15 июня десант высаживается на ставропольской пристани. По воспоминаниям Мейрера «Занятие чехами Ставрополя не представляет особого интереса, кроме перестрелки десанта с небольшим отрядом красных».
Чешский гарнизон в нашем городе себя особо не проявил, черную работу выполняли белогвардейцы. Кстати, по неподтвержденным данным, председателя Ставропольского уисполкома Баныкина застрелили свои, ставропольчане. Восемьдесят дней город находился под властью Комуча.
За это время были арестованы десятки советских активистов (партийной организации коммунистов в уезде не было, Баныкин
являлся левым эсером). Большую часть арестованных расстреляли, остальных отправили в Самару, где их поместили в уже упоминавшиеся «поезда смерти». В конце сентября было решено провести выборы в городскую думу. К тому времени в городке насчитывалось более четырех тысяч избирателей (возрастной ценз --20 лет). На выборы явилось всего 590 горожан. Депутатов все же избрали: из беспартийных мещан, кадетов, эсеров и меньшевиков.
Дума не смогла работать -- с верховьев Волги шли миноносцы красных, и, узнав об их десанте 4 октября под Сызранью, чехословацкий гарнизон спешно бежал из города… Но вот события в окрестностях Ставрополя и в Среднем Поволжье за эти 80 дней весьма интересны и заслуживают читательского внимания.

Вверх и вниз по Волге

Народная армия КОМУЧа, особенно ее авангард -- каппелевский офицерский полк -- развернули мощное и быстрое наступление от Самары вверх по Волге. Против них стояла сорокатысячная армия Волжского фронта во главе с левым эсером Муравьевым. Еще 11 июня каппелевцы заняли Сызрань, как уже упоминалось,-- 15-го (чехословаками) занят Ставрополь. Муравьев направляет войска от Симбирска по правому берегу реки. У деревни Климовка (напротив нынешнего Автограда) начинается ожесточенный бой. Ночью Каппель приказывает разжечь как можно больше костров, сделать видимость обороны, основным же своим силам командует совершить обходной маневр по усинским горам. Ранним утром бьет красным в тыл. А с Волги окруженных накрывает артиллерийско-пулеметным огнем флотилия Мейрера. Части Муравьева сдаются, немногие успевают прорваться и панически бегут. В это время сам Муравьев поднимает мятеж против большевиков. Мятеж беспощадно подавляется, но красные обескровлены, и 21 июля каппелевцы занимают Симбирск. А 7 августа их бригада успешно штурмует Казань и захватывает в местном Кремле эвакуированный туда из Петрограда весь золотой запас царской России. Золото (в слитках, монетах, изделиях) спешно транспортируют в Самару, и оно двое суток буквально валяется на тамошних пристанях. Поговаривают, что ушлые самарцы часть золотишка все же уворовали. Затем путь «золотого эшелона» -- в Сибирь, к Колчаку (адмирал расплачивается его малой частью за экипировку и вооружение с Антантой).
Казалось бы, что после Казани белогвардейцам прямой путь на Нижний Новгород и Москву! Но тут железную волю проявляет первый наркомвоенмор Троцкий. Он перебрасывает с западной границы 30 тысяч хорошо вооруженных красноармейцев, спешно отправляет в верховья Волги полки наемных латышских стрелков (этим «рыцарям революции» платили ежедневную зарплату золотом). По Мариинской водной системе Балтфлот переправляет на Волгу эскадру миноносцев.Командует ею большевик-балтиец Федор Раскольников.
Троцкий назначает командующим Волжского (теперь -- Восточного) фронта полковника царского генштаба Вацетиса. Последний ставит на острие удара против Казани недавно сформированную 5-ю армию под командованием бывшего поручика Лейб-гвардии Семеновского полка дворянина Михаила Тухачевского. Новоиспеченный двадцатипятилетний командующий этой армии тщательно анализирует атаку Каппеля под Климовкой и вспоминает, как сидел в немецкой тюрьме. Воспоминания о тюрьме не случайны: в камере он находился вдвоем с французским капитаном. Тот прочитал ему цикл лекций о только что появившихся танках и эффективности мотопехоты. Кстати, фамилия того капитана была Де Голль -- он станет потом маршалом и первым президентом четвертой Французской республики… Итог этих раздумий: усиленным рытьем окопов и траншей напротив Казани лишь обозначается фронт атаки, а ночью на всех имеющихся машинах ударные отряды латышей обходят город по заволжским степям и бьют по врагу с тыла. 7 октября Казань пала! А с низа Волги на войска КОМУЧа идут полки дивизий Гая и Чапаева. А по всей реке барражируют грозные миноносцы с Балтфлота. Чехословацкие легионеры благоразумно складывают награбленное в поезда и отправляются по еще охраняемому железнодорожному пути в Сибирь, к Тихому океану. У Красной Армии пятикратное(!) превосходство в живой силе, десятикратно в
огневой поддержке (кроме пушек и пулеметов есть миноносцы и десятки аэропланов. Народная армия КОМУЧа растворяется в дезертирстве. Лидеры спешно бегут в Сибирь, и там (в Омске) создается сибирское правительство. В том же октябре 1918-го это правительство назначает военным и морским министром вернувшегося из США адмирала Колчака. 18 ноября адмирал совершает переворот и объявляет себя верховным правителем России. Бывший подполковник Владимир Каппель произведен в генерал-майоры и назначается Колчаком командиром 1-го Волжского армейского корпуса. Рождается новая белая армия, штабисты расстилают на больших столах карты, рисуются стрелы ударов по красным. Острие будущего главного удара -- на Самару и Сызрань. А между ними как раз наш Ставрополь… Логика колчаковцев понятна: идти на соединение с уральскими казаками, по Волге и железной дороге -- на Дон и Юг к Деникину. Наступает самый трагичный год войны -- 1919-й… Но это уже тема
отдельной, следующей публикации.

Гражданская война, полыхавшая в России в 1918 - 1922 гг., представляла собой организованную вооружённую борьбу социальных групп и слоёв российского общества, поддержавших идеологию и политику большевиков и признавших их руководство государством с октября 1917, с противниками большевиков, имевшими различные политические взгляды, но объединившимися в неприятии большевистской власти в России. Политический спектр в стране в годы гражданской войны был столь же широк, как и в 1917 году. Партии и политические силы по ходу событий корректировали свои тактические установки, вступали в различные блоки, переживали перепады в уровне активности. Всё это вызывало самые различные комбинации в соотношении противоборствующих сил. Смена этих комбинаций отражала логику развития событий в те годы.

После взятия власти большевики стали преследовать организации правого и либерального толка. Враждебность большевиков испытали на себе не только отдельные лица, придерживавшиеся иных партийных ориентаций, но и представители целых сословий и общественных групп - дворяне, купцы, священники, офицеры, казаки и др. Началась тотальная национализация промышленности, банков, транспорта, проводились конфискации и экспроприации имущества состоятельных граждан. Обыденным явлением стали казни лиц непролетарского происхождения. Среди первых жертв большевистского режима оказались и немецкие промышленники, банкиры, а также колонисты, которых, вследствие их достаточно высокого уровня благосостояния, новая власть практически в полном составе относила к кулачеству и даже к помещикам.

В Украине и Крыму ещё до падения Временного правительства стали образовываться разного рода комитеты, ставившие целью проведение реквизиций и имущества крупных землевладельцев. Один из таких комитетов возник в селе Гуляй-Поле Александровского уезда Екатеринославской губернии. Его возглавил анархист Н. Махно. По инициативе этого комитета волостной съезд украинских крестьян принял решение о конфискации помещичьих земель и имений. В течение сентября - октября 1917 г. почти все крупные экономии, включая владения колонистов, были захвачены. Часть их была разграблена и сожжена, а часть, например, экономии Классена и Нейфельда, превращена в сельскохозяйственные анархические коммуны.

После свержения Временного правительства и провозглашения советской власти в России с ноября 1917 г. по февраль 1918 г. в Украине шла борьба советских войск с вооружёнными силами Центральной Рады. В этот период процесс экспроприации в немецких колониях Украины принял массовый характер. Особенно серьёзный ущерб был нанесён населению ряда крупных колоний, располагавшихся вблизи железнодорожных магистралей. В частности, направленный с Черноморского флота для борьбы с контрреволюцией в Таврию отряд матросов в период с 16 по 19 февраля 1918 г. произвёл в колонии Гальбштадт арест и расстрел крупных предпринимателей и колонистской интеллигенции. На колонию была наложена крупная денежная контрибуция. Процесс ограбления колоний и хуторов в Украине продолжался вплоть до заключения Брестского мира и оккупации её германскими и австро-венгерскими войсками.

Аналогичные грабежи немецких колоний происходили практически во всех других регионах России: в Поволжье, Сибири, Северном Кавказе и т. д.

В ответ на первые насильственные меры новой власти России усилилось противодействие большевикам со стороны различных политических сил. После разгона Учредительного собрания в январе 1918 г. противники большевиков стали активно вооружаться. Отношения между противостоявшими политическими силами всё более приобретали черты крайней нетерпимости. Попытки со стороны части интеллигенции сдержать скатывание страны к братоубийственному побоищу оказались безрезультатными. Препятствие к миру крылось в самой природе большевизма. Революционный энтузиазм, доходивший до одержимости, толкал большевиков в «пламя борьбы за торжество идеи».

После выхода России из первой мировой войны германские и австро-венгерские войска в феврале 1918 г. оккупировали часть Украины, Белоруссии Прибалтики и Юга России. В результате захваченными оказались и обширные районы компактного проживания этнических немцев, прежде всего в Украине. Именно украинские колонисты оказались в эпицентре важнейших военных столкновений гражданской войны, что самым пагубным образом отразилось на их жизни и благополучии.

Приход оккупационных войск большинством немецкого населения Украины был воспринят как избавление от тягот и лишений времён революционной анархии. 21 марта 1918 германское командование издало приказ о возврате захваченных украинскими крестьянами колонистских земель и имущества.

29 апреля 1918 германское и австро-венгерское высшее руководство, недовольное политикой Центральной Рады, санкционировало переворот и установление правления гетмана П. Скоропадского. Проводившиеся гетманом мероприятия по организации внутренней политической и экономической жизни Украинской державы с одобрением были восприняты немецким населением. Ряд украинских немцев (С. Н. Гербель, Ф. Р. Штейнгель, А. Г. Лигнау и др.) занял важные посты в государственной администрации П. Скоропадского. Вместе с другими крупными землевладельцами немецкие колонисты, особенно из числа пострадавших от экспроприаций, приняли активное участие в акциях по ликвидации революционного движения в украинских сёлах, которые проводились там оккупационными войсками и гетманскими вооружёнными формированиями. Такая акция, например, имела место в отношении двух центров повстанческого движения в Александровском уезде Екатеринославской губернии: сел Большая Михайловка (Дибровка) и Гуляй-Поле. В ходе её проведения были расстреляны десятки крестьян, а село Большая Михайловка - сожжено.

Подобные эксцессы не только не приводили к подавлению революционного движения, но наоборот, - способствовали его ещё большему развитию. Появившийся вновь в этих местах Н. Махно получил в свои ряды сотни несправедливо наказанных карателями украинских крестьян. В отместку за участие колонистов в карательных экспедициях в середине сентября 1918 махновцы, преодолев слабое сопротивление местного отряда самообороны, сожгли колонию № 2 (район Конкриновки) и расстреляли всё её мужское население. Подобная же участь постигла колонии Красный Кут, Мариенталь и др. Толпы беженцев из сожжённых немецких и меннонитских колоний потянулись в Хортицу и Молочную. Случаи аналогичного характера, хотя и в меньших масштабах, имели место также в Херсонской и Таврической губерниях. Перед украинскими колонистами всё явственнее стала вырисовываться мрачная перспектива не только полного экономического разорения, но и физического уничтожения.

Одним из наиболее реальных гарантов безопасности украинских немцев являлись германские и австро-венгерские войска. Стремясь заручиться их поддержкой, немецкие колонисты подписались на германский военный заём в размере 30 млн. руб. (около 60 млн. золотых марок). Расквартированные в некоторых местах компактного проживания немцев военные гарнизоны германцев и австрийцев снабжались продовольствием и фуражом за счёт местного населения.

С лета 1918 г. немецким населением были предприняты шаги по созданию собственной вооружённой самообороны. Почти в каждой колонии были сформированы отряды, состоявшие из местных жителей. Значительная помощь им была оказана командованием германских и австрийских войск. В колонии, в частности, было направлено большое количество винтовок, несколько десятков пулемётов, а также боеприпасы и некоторое другое снаряжение. В ряде местностей, особенно в меннонитских поселениях, германские и австрийские военнослужащие организовывали обучение молодых колонистов военному делу. В большинстве же колоний вопросами создания и подготовки отрядов самообороны занимались колонисты-фронтовики, имевшие значительный боевой опыт первой мировой войны.

Процесс создания колонистских отрядов ускорился с начала ноября 1918, когда стали явственно проявляться признаки революционного разложения в оккупационных войсках Германии и Австро-Венгрии. Было ясно, что в скором времени они покинут Украину, а колонисты останутся один на один с революционно настроенными массами украинского крестьянства. В этот период большое внимание было уделено вопросам координации действий отрядов самообороны в районах компактного проживания колонистов, поскольку прежний печальный опыт показал, что в одиночку отряд отдельной колонии не в состоянии противостоять таким многочисленным и хорошо подготовленным в военном отношении силам, как отряды повстанческой армии Н. Махно.

Наиболее успешно идея совместной защиты была реализована в районе р. Молочной. Здесь для совместной борьбы против Махно объединились немцы-колонисты Пришибской и меннониты Гальбштадтской и Гнаденфельдской волостей. Отряды самообороны этих волостей были сведены в три роты, общее командование которыми осуществлял штаб, находившийся в колонии Пришиб. Каждой из рот был выделен участок обороны, созданной на северных границах волостей. Общая протяжённость линии обороны составляла около 50 км. Была сформирована также специальная кавалерийская группа численностью до 600 человек. Основными её задачами было ведение разведки и отражение неожиданных нападений махновцев. Начиная с декабря 1918 самооборона на Молочной при поддержке немногочисленных белых отрядов, вскоре появившихся в этом районе, успешно сдерживала наступление махновцев. Однако, когда в начале февраля 1919 между Н. Махно и советским руководством было заключено соглашение о совместной борьбе с контрреволюцией, положение колонистов стало резко ухудшаться.

Махновские отряды вошли в состав советской Заднепровской дивизии под командованием П. Дыбенко. 9 марта 1919 г. эта хорошо вооружённая артиллерией дивизия прорвала фронт обороны колонистов. Спасаясь бегством от наступавших советских войск, немецкие и меннонитские населённые пункты покинуло большое число мирных жителей. Основная их масса направилась в Крым. Брошенные дома и имущество грабили шедшие следом махновцы и крестьяне соседних украинских сёл. Оставшееся же в колониях население подверглось жестоким репрессиям. Только в одной Гальбштадтской волости было убито около 100 человек. Вступившие в Крым войска П. Дыбенко на подступах к Симферополю неожиданно натолкнулись на оборону егерского батальона крымских немцев-колонистов. Этот батальон был сформирован в конце 1918 г. обер-лейтенантом германской армии фон Хомайером. Батальон оказался единственной воинской частью в Крыму, которая сохранила боеспособность во время вторжения туда отрядов П. Дыбенко. Находившиеся в стадии формирования части и подразделения белой Крымско-Азовской армии в панике оставили большую часть территории Крыма и заняли оборону лишь на Акманайских позициях на Керченском полуострове. Французские экспедиционные войска, сосредоточенные в Севастополе, поспешно погрузились на корабли и вышли в море. Поэтому, учитывая сложившееся неравенство сил, командование егерского батальона вступило в переговоры с П. Дыбенко. В начале мая 1919 г. между ними было заключено мирное соглашение и колонисты, получив гарантии личной безопасности, сложили оружие и разошлись по домам. Возвратились в свои разорённые хозяйства и молочанские беженцы.

Летом 1919 г. на Юг Украины вступили войска Добровольческой армии генерала А. Деникина. В некоторых местностях региона немецкие колонисты оказали им большую помощь в борьбе с Красной Армией. Так, в результате колонистского восстания в Херсонской губернии в конце июля - начала августа 1919 г. был существенно дезорганизован тыл оборонявшей этот район советской военной группировки. Это значительно ослабило её сопротивление наступавшим белым войскам и вынудило оставить занимаемые территории.

После прихода на Юг Украины деникинцев большое число немецких колонистов добровольно вступило в белую армию. Из числа таких добровольцев в Гальбштадте был сформирован особый немецкий батальон, который участвовал в боях против Красной Армии на Киевском направлении. В 1-м Симферопольском офицерском полку одна из рот полностью состояла из немцев-добровольцев. В Одессе генералом Шеллем, уроженцем немецкой колонии Люстдорф, был создан особый немецкий штаб, который занимался вопросами организации обороны Одесского уезда силами местных колонистских отрядов самообороны. Несмотря на столь активную поддержку немцами-колонистами белого движения, определённая шовинистически настроенная часть его участников отнюдь не питала симпатий к колонистам. Реквизиции продовольствия и конфискация лошадей, принудительная гужевая повинность в колониях были нередко более значительными по масштабам, чем в близлежащих украинских сёлах.

Осенью 1919 армия генерала А. И. Деникина, потерпев поражение в боях с Красной Армией, вынуждена была отступить на юг. Через районы, где располагались немецкие поселения, в очередной раз со всеми вытекающими разрушительными последствиями прошёл поток отступающих и наступающих войск. Особенно пострадали в этот период меннонитские колонии Хортицкой и Николайфельдской волостей, расположенные близ г. Александровска. Махновские отряды, вновь вступившие в союз с советской властью, нанесли огромный урон населению и экономике этих поселений. Так, в октябре 1919 г. здесь была полностью уничтожена колония Дубовка (Айхенфельд). В ходе этого погрома было убито 84 колониста, в том числе женщины, дети, старики. Массовые грабежи и убийства происходили и в других населённых 544пунктах указанных волостей. Всего здесь от рук махновцев в октябре 1919 г. погибло 228 чел. Аналогичные операции были предприняты махновцами 29-30 ноября и 1 декабря 1919 г. в меннонитской Кочубеевской (Орловской) и немецкой Высокопольской (Кронаусской) волостях Херсонской губернии. Колония Мюнстерберг была сожжена дотла, а 98 её жителей, включая женщин, стариков и детей, зверски убиты. Всего жертвами махновцев в этом районе стали 223 человека.

Особый немецкий батальон вместе с частью разбитых деникинских войск отступил в Крым, где вошёл в состав военной группировки ген. Я. Слащёва, успешно отражавшей попытки Красной Армии ворваться на территорию полуострова. Это позволило командованию белых беспрепятственно переправить в Крым остатки своих войск с Кавказского побережья. Вскоре из этих частей была создана новая армия, которую возглавил генерал П. Н. Врангель. В мае 1920 она начала своё наступление из Крыма в Таврию. В рядах врангелевской армии сражался и добровольческий полк немецких колонистов.

Для поддержки наступления Врангеля и отвлечения сил Красной Армии подпольная антисоветская организация, в число создателей которой входили колонисты А. Шок, К. Келлер и др., подготовила план вооружённого восстания в районе Одессы. Несмотря на арест Одесской ЧК части руководителей подпольной организации, это восстание всё же началось 18 июня 1920 г., когда в вооружённую борьбу против советской власти вступили жители немецких колоний Фестеровка и Еремеевка. К ним вскоре присоединились болгарские сёла Каторжино и Петроверовка. Но большинство немецкого населения Одесского района, уже не верившее в возможность победы над Красной Армией, не поддержало восставших. Поэтому к середине июля 1920 г. это вооружённое выступление было окончательно подавлено.

В ноябре 1920 г. врангелевская армия также потерпела поражение и, отступив в Крым, эвакуировалась морем в Турцию. С ней ушла в эмиграцию и часть солдат немецкого колонистского полка, многие из которых затем перебрались в Канаду и США. Оставшиеся в Украине некоторые непримиримые противники советской власти пытались продолжать вооружённую борьбу. Подпольная организация А. Шока действовала до 20 августа 1921 г., когда в результате проведённой чекистами операции были арестованы 67 активных её участников. Самому А. Шоку, его ближайшему соратнику Г. Келлеру и некоторым другим удалось скрыться и перебраться в занятую Румынией Бессарабию.

На Северном Кавказе немецкие колонисты стремились сохранять нейтралитет и не участвовать в гражданской войне. Однако это далеко не всегда получалось. Как красные, так и белые, поочерёдно овладевавшие местностями, где располагались немецкие колонии, беспощадно грабили немецких крестьян, забирая у них продовольствие, лошадей, другой скот, различное имущество. Пользуясь отсутствием устойчивой власти, на некоторые колонии совершали набеги банды, сформированные из представителей местных горских народов. Имелись случаи насильственной мобилизации колонистов как в белые части, так и в Красную Армию. Весной 1920, после занятия красными Сев. Кавказа, в ряде немецких колоний (Великокняжеской и др.) на постое находилась Немецкая кавалерийская бригада, сформированная из немцев Поволжья.

В Закавказье, как уже отмечалось в предыдущем параграфе, колонисты с весны 1918 г. оказались под юрисдикцией независимых национальных государств - Азербайджана и Грузии. При этом на территории этих государств почти в течение всего 1918 г. находились германские и турецкие войска. Осенью на смену им пришли англичане. В таких условиях жизнь немецкого населения была относительно спокойной, новая власть относилась к ним достаточно лояльно, сами колонисты, в большинстве своём, выражали ей поддержку. Однако с апреля 1920 г. после вторжения в Закавказье Красной Армии и при её поддержке там вспыхнула ожесточённая гражданская война, которая привела к поражению националистов и созданию советских республик. Колонисты старались не вмешиваться в эту войну, однако она больно ударила по ним всё теми же экспроприациями, конфискациями, мобилизациями. Небольшая часть немцев приняла участие в борьбе, как на стороне национальных сил, так и на стороне большевистского режима.

В Поволжье территории компактного проживания немецкого населения в течение всего периода гражданской войны находились в руках большевиков, что обусловило интенсивное проведение в области немцев Поволжья политики «военного коммунизма». Вместе с тем, в течение ряда месяцев в 1918 и 1919 гг. территория, заселённая немцами становилась прифронтовой зоной, здесь проводились всевозможные конфискации различного имущества, крестьян мобилизовывали на подвоз боеприпасов, продовольствия, снаряжения, на рытьё позиций и т. п.

Ненадолго, в июле-августе 1919 г., небольшая часть территории области на юге Голо-Карамышского уезда оказалась в руках наступающих войск А. И. Деникина. Белые были остановлены в 10 км к югу от Золотого и в 15 км к югу от Голого Карамыша (Бальцера). Но прежде чем они туда пришли, уезд был буквально опустошён отступавшими дезорганизованными частями Красной Армии. В этом уезде с населением в 179 тыс. чел. частями и подразделениями 10-й армии было отобрано свыше 10 тыс. лошадей и 12 тыс. голов скота. Как отмечалось в одном из донесений областного руководства в Москву, «различные отряды и группы мародёров парализовали также транспорт в тылу. У крестьян, везущих снаряды, распрягают по дороге лошадей и оставляют снаряды на произвол судьбы; крестьяне протестуют и в ответ их избивают и даже были случаи убийства. Таким же образом оставляют по дороге патроны, другие предметы и раненых красноармейцев… Избиения и насилие над крестьянами стали обычным явлением. Были случаи изнасилования женщин. Крестьяне абсолютно терроризированы». Массовый грабёж колонистов красными войсками происходил и в соседнем Ровенском уезде Области немцев Поволжья.

• Письмо исполкома Области немцев Поволжья Председателю Совнаркома Ленину
• Телеграмма председателя Совнаркома РСФСР В.И.Ленина руководству Области немцев Поволжья

В 1918 - 1920 гг. значительное число поволжских немцев было призвано в ряды Красной Армии и участвовало в боевых действиях на фронтах, однако большинство колонистов с большим нежеланием отрывались от крестьянского труда и при первой же возможности пытались покинуть воинские части и вернуться домой. Дезертирство среди поволжских немцев, служивших в Красной Армии имело весьма широкий размах. Так, 4 января 1919 г. исполком областного Совета получил письмо командования отдельной стрелковой бригады 5 армии Восточного фронта, в котором сообщалось о массовом дезертирстве среди немцев-колонистов. Причём отмечалось, что есть «злостные, убегавшие уже по несколько раз». В письме говорилось о сложностях в работе с красноармейцами-немцами, совершенно не знавшими русского языка, и предлагалось отправить в бригаду «более надёжное пополнение». Полученное исполкомом через год с лишним письмо начальника штаба войск Донской области от 11 марта 1920 г. почти дословно повторяло первое письмо: «Среди мобилизованных немцев наблюдается громадное дезертирство. При наличии небольшого кадра обучающих, а также ввиду незнания большинством немцев русского языка принимаемые меры существенных результатов не дают…».

Ещё летом 1918 г. началось создание добровольческих красногвардейских отрядов. На их основе в июле 1918 г. Екатериненштадтским уездным исполкомом был сформирован Екатериненштадтский добровольческий полк. В ноябре-декабре 1918 он был переформирован и переименован в 1-й Екатериненштадтский коммунистический немецкий полк, отправившийся на фронт в конце декабря 1918 г. Полк участвовал в тяжёлых боях под Харьковом, в Донбассе, в составе войск Красной Армией под напором войск А. Деникина отступил на север, под Тулу. Здесь в ходе ожесточённых сражений полк потерял практически весь свой личный состав (в живых осталось около ста человек) и потому в октябре 1919 г. был расформирован.

15 ноября 1918 г. в области немцев Поволжья был образован областной военный комиссариат, на который легли в дальнейшем все задачи по осуществлению военных мобилизаций и формированию национальных воинских частей и подразделений. Параллельно создавались уездные военные комиссариаты в Екатериненштадте, Ровном, Голом Карамыше.

В январе 1919 г. был сформирован запасный немецкий батальон, который к весне преобразовали в запасный немецкий полк, а позднее переименовали в 4-й запасный стрелковый полк. Этот полк в течение всей войны находился на территории автономной области немцев Поволжья и служил для обучения личного состава, направлявшегося позднее на доукомплектование национальных стрелковых полков. Из личного состава полка создавались также продовольственные отряды.

По просьбе областного руководства и на основании разрешающей телеграммы наркома по военным делам Л. Д. Троцкого от 3 мая 1919 г. началось формирование 2-го Бальцерского добровольческого стрелкового полка. В сентябре 1919 г. полк был выведен за пределы области в район г. Аткарска Саратовской губернии для доформирования и затем отправлен на фронт. Полк вошёл в состав 21 стрелковой дивизии и воевал на Дону. Его боевой путь оказался очень кратким. 30 ноября в полку прошёл слух, что Область немцев Поволжья захвачена белыми и семьи тех, кто служит в Красной Армии, будут расстреливать. В результате полк взбунтовался, отказался идти в наступление, снялся с позиций и направился в тыл, где был остановлен и разоружён заградительным отрядом. В декабре 1919 г. полк был расформирован.

11 июня 1919 г. был сформирован Марксштадтский конезапас. На его базе и по приказу Реввоенсовета Республики с июля 1919 г. началось формирование отдельной немецкой кавалерийской бригады. Для пополнения кавалерийской бригады личным составом в ноябре 1919 г. был сформирован отдельный запасный кавалерийский дивизион. В декабре 1919 г. бригада была отправлена на фронт. Ей пришлось совершить несколько крупных маршевых переходов: сначала на Северный Кавказ, оттуда на Украину. Боевое крещение бригада получила на советско-польском фронте в мае 1920 года в составе 1-й конной армии С. Будённого. Довольно скоро, из-за своей малочисленности, бригада была переформирована в кавалерийский полк, который сначала входил в состав бригады особого назначения при Реввоенсовете армии, а потом вошёл в состав 3-й бригады 14-й дивизии, которой командовал А. Пархоменко. После окончания советско-польской войны немецкий кавалерийский полк в составе 1-й конной армии совершил марш на Южный фронт, где участвовал в боях с войсками Врангеля, а затем вёл борьбу с отрядами Н. Махно в Приазовье.

Для борьбы с дезертирством, принявшим внушительные размеры, в июле 1919 г. в Области немцев Поволжья была образована областная комиссия по борьбе с дезертирством («Губкомбордез»), а при ней - рота по борьбе с дезертирством.

Областной и уездный военкоматы области немцев Поволжья создавали также временные вооружённые отряды для решения каких-либо экстренных задач. Так, например, летом 1919 г. в составе Астраханской группы войск воевал немецкий отряд, сформированный облвоенкоматом в составе 320 чел. На просьбу облвоенкомата вернуть отряд в область командующий группой ответил отказом, сославшись на то, что «отряд находится на боевом участке» и «очень хорошо воюет».

В самый разгар наступления войск А. Колчака на Поволжье в апреле 1919 г. был создан немецкий батальон, вошедший в состав полка «Красная Звезда», сформированного в г. Пугачёве и направленного на защиту Самары.

В период захвата войсками А. Деникина южных территорий области немцев Поволжья (июль - август 1919 г.) Голо-Карамышская уездная организация РКП(б) сформировала отряд из местных колонистов, который, в отличие от беспорядочно и в панике отступавших регулярных частей Красной Армии, стойко защищал уездный центр, а затем участвовал в освобождении уезда.

В целях подготовки командных кадров для немецких национальных формирований по ходатайству облвоенкомата Области немцев Поволжья при 1-х Саратовских пехотно-пулемётных курсах 1 июня 1919 г. было открыто немецкое отделение, которое уже в декабре того же года произвело выпуск первых красных командиров-немцев. Однако и здесь существовала проблема дезертирства. Всего через месяц после набора с курсов дезертировал 31 курсант, т. е. почти половина немецкого отделения. 11 организаторов побега были преданы суду военного трибунала, остальные беглецы - отправлены на фронт рядовыми бойцами.

Для укрепления немецких частей и подразделений политработниками, а также для работы с красноармейцами-колонистами в других частях в областной организации РКП(б) проводились неоднократные мобилизации коммунистов на фронт. Большинство мобилизованных партийцев (до 50 % всего состава областной парторганизации) находились в немецких национальных частях Красной Армии.

В Сибири политика нейтралитета, проводившаяся большей частью немецких сёл принесла наиболее ощутимые плоды, хотя и здесь не обходилось без грабежей. Однако тотальная мобилизация молодёжи в армию А. Колчака, проводившаяся по всей Сибири, вызвала недовольство колонистов. Жители некоторых лютеранских сёл (Подсосново, Камыши и др.) поддержали осенью 1918 г. Чернодольское крестьянское восстание, вспыхнувшее на Алтае и имевшее антиколчаковскую направленность. Восставшие захватили Славгород и создали там крестьянскую республику. При этом был расстрелян ряд крупных землевладельцев, среди которых оказались и немцы (А. Фреем и др.). Спасаясь от восставших, лидер сибирских немецких автономистов пастор Штах вынужден был бежать в Семипалатинск. Среди восставших колонистов лидером был председатель Подсосновского сельсовета К. Вагнер, о котором тот же Штах позднее писал, что это был «агент Ленина». Восстание было жестоко подавлено так называемой «партизанской дивизией» атамана Б. Анненкова. Так, в Подсосново был расстрелян каждый десятый мужчина. Меннониты в восстании не участвовали и потому карательные действия на них не распространялись.

После подавления восстания немцы были подвергнуты принудительной мобилизации в белую армию, где за ними закрепилась кличка «славгородские бандиты». Большинство из них не испытывало никакого желания воевать и потому при первом же удобном случае дезертировало. Когда же колчаковская армия начала отступать дезертирство немцев приняло массовый характер.

В Степном крае и Туркестане немецкое население в большинстве своём также уклонялось от участия в войне на чьей- либо стороне. Однако оно не смогло уберечься от всё тех же конфискаций, экспроприаций и мобилизаций. Особенно ощутим был экономический урон. К примеру, в декабре 1918 г. у немцев-колонистов Николайпольской волости Киргизии (4 села) уездной советской властью были конфискованы все имевшиеся у них лошади. По мобилизации часть немцев оказалась в Красной Армии, другая часть - в белых соединениях и частях. В целом их было немного.

К концу 1920 - началу 1921 гг. большевикам удалось разгромить своих главных политических противников - белое движение, подавить «самостийность» национальных окраин, однако на этом гражданская война не закончилась. Большевики столкнулись с «крестьянской войной», ставшей реакций на проводившуюся ими в деревне политику. Массовые крестьянские восстания имели место на Тамбовщине, в Поволжье и на Северном Кавказе, Западной Сибири и Северном Казахстане, в некоторых других регионах. Немецкие крестьяне участвовали в крестьянских выступлениях на Северном Кавказе, в Западно-Сибирском восстании, в повстанческом движении в Поволжье. В частности, практически полностью (за исключением блокированных городов) в марте - апреле 1921 в руках восставших оказалась Область немцев Поволжья, о чём будет говориться в следующем параграфе. Имелись даже факты участия немцев Туркестана в басмаческих отрядах.

Гражданская война закончилась лишь тогда, когда у большевиков пошатнулась их прежде фанатичная вера в мировую революцию, когда стало очевидным, что с крестьянством придётся «уживаться». Отказ от крайнего экстремизма по отношению к крестьянству, зафиксированный на Х съезде РЕП(б) в марте 1921 (замена продразвёрстки продналогом), означал коренной пересмотр большевиками стратегии и практики гражданской войны. Масштабные военные действия закончились, но отголоски общественных расколов и потрясений времён гражданской войны ещё долго давали о себе знать в политической и социально-психологической сферах жизни страны. Это в полной мере относилось и к немецкому населению страны.

Гражданская война в Поволжских губерниях. 1918 год.

Рассмотрим некоторые особенности боевых действий в Поволжье в 1918 году.
Об этом имеется довольно обширная, но малоизвестная у нас белоэмигрантская литература. Постараемся проанализировать некоторые воспоминания участников тех событий, опубликованные, в разное время, в эмигрантской прессе, на Западе.
(Большинство этих материаловсодержатся в сборнике «1918 год на Востоке России», составленном под редакцией доктора исторических наук СВ. Волкова).
Надо сказать, что эти воспоминания очень разные, как по своему содержанию, так и по манере речи и способу их изложения.

Часть статей носят явно пропагандистский характер и написаны в духе известной песни: «Мы победили и враг бежит, бежит, бежит!!!».
Белогвардейские офицерские роты у них запросто громят «отборные» полки и дивизии красных войск, составленные из матросов, латышей, мадьяр, китайцев и «отборных» коммунистов, лихо «выбивая» «красных» из Самары, Казани, Саратова или Симбирска.
Потом мелькОм сообщается, что «под давлением красных орд» белые, спустя короткое время, почему-то «оставили» эти же города.

Откуда брались эти самые «орды» у красных, если их так лихо истребляли, а население, по уверениям таких авторов, поддерживало белых чуть ли не поголовно - не уточняется.

К примеру, автором широко распространенной и поныне, сплетни о том, что Красная армия была сборищем латышей, китайцев мадьяр и высокооплачиваемых наемников, был бывший морской министр в правительстве Керенского полковник Лебедев Владимир Иванович.
Он был правым эсэром, избирался членом Учредительного собрания, а летом 1918 года стал членом Самарского военного штаба, и являлся кем-то вроде комиссара при военном министре в правительстве Комуча.Все приказы и распоряжения военного министра Комуча Галкина шли за ДВУМЯ подписями: его и Лебедева. (Чисто комиссарский контроль, на манер Красной Армии той поры!)
Еще в 1919 году В.И. Лебедев опубликовал в Нью-Иорке большую статью «Борьба русской демократии против большевиков», в которой утверждал:
«В конечном итоге большевиками выработался особый вид наемной армии, состоявшей из военнопленных, главным образом мадьяр, китайцев, работавших раньше на Мурманской железной дороге, латышских частей, примкнувших почти целиком к советской власти, и подонков русского населения, польщенных громадными деньгами, которые платила им советская власть, легкостью службы, привилегированным положением и, главным образом, возможностью хорошего питания, ибо все это время вся внутренняя Россия страшно голодала и только Советы и Красная армия роскошествовали и получали прекрасный паек…».

О том, какие деньги, на самом деле, нередко получали в то время белогвардейцы, мы еще поговорим, а пока лишь отметим, что эта статья бывшего министра Керенского и комиссара Народной армии Комуча, была ярким образчиком откровенной пропаганды, наполненной различными мифами.
Например, в своей статье Лебедев утверждает:
«Мы знаем только о том, что в первый же день своего вступления в Казань большевики расстреляли массу народа, что эта вакханалия длилась несколько дней и были известия, будто германские офицеры старались внести некоторое успокоение и удержать большевиков от зверств».
Потом эту его сплетню про каких-то «германских офицеров», которые-де руководили частями Красной Армии и «сдерживали ее» (!!!) от особо массовых зверств, стеснялись повторять даже белогвардейские пропагандисты, но для американской публики 1919 года, опьяненной недавней победой над Германией в Мировой войне, она, безусловно, была первоклассной сенсацией.

В любом случае, даже в таких статьях, порой содержится интересная фактура, которую мы и постараемся рассмотреть и проанализировать.

Итак, к маю 1918 года, почти на всей территории европейской части России была установлена Советская власть. (Произошло то, что Ленин тогда назвал «триумфальным шествием» Советской власти).
Исключением были небольшие казачьи районы Оренбургского и Уральского войска, где, с переменным успехом, шли боестолкновения казачьих отрядов с отрядами красногвардейцев, которые направили туда «для борьбы с контрой».
(И те, и другие отряды сложно называть «войсками», т.к. в них отсутствовала настоящая дисциплина, они имели тогда полуанархический способ комплектования, выборных начальников и крайне низкую боеспособность).

Да и сама Советская власть той поры была крайне слабой, а во главе выбранных населением советов оказывались, порой, случайные люди, авантюристы, а порой и настоящие преступники, которые прикрываясь авторитетом власти, подчас творили разные злодеяния, дискредитируя ее в глазах населения.

О том, насколько разной была тогда обстановка в тех или иных городах России и как сильно ситуация в них зависела от личности тех, кто оказался «у кормила власти», свидетельствуют и сами белогвардейцы.
В статье «ЗАПИСКИ БЕЛОГВАРДЕЙЦА. Начало Белого движения», впервые опубликованной в 1923 году в Берлине, в «Архиве русской революции», говорилось:
«Пенза в ту пору производила с виду более спокойное впечатление. Эсеровские и другие комитеты времен последнего периода власти Временного правительства были заменены Советами лишь в январе месяце, и притом это произведено было большевиками так несмело, что власть их, казалось, будет весьма недолговечной. Кроме этого, местный губернский комиссар по фамилии Кураев, по-видимому более идейный человек, чем какие встречались в других городах, оказался довольно культурным и дикостей проявлялось значительно менее. А это клало известный отпечаток на весь город.
Зато в следующий период, к осени того же года, говорят, этой местности пришлось перенести все ужасы жестокого террора, проявленного председательницей Чрезвычайной комиссии, видимо извращенной садисткой, еврейкой по фамилии, кажется, Бош.
Она так зверствовала, что сам Троцкий обратил на нее внимание и отозвал ее оттуда…».

Примерно то же самое рассказывает об обстановке в Самаре и полковник В. О. Вырыпаев:
«В начале 1918 года в Самаре было самое неопределенное положение. Благодаря умеренности председателя революционного трибунала (Куйбышева) большевики держали себя довольно скромно, если не считать некоторых реквизиций и того, что наиболее видные представители самарской буржуазии за невнесение возложенной на них денежной контрибуции попали в тюрьму. Правда, посидели они недолго, неделю с небольшим, потом, поторговавшись до сходной суммы, уплатили ее и были выпущены до следующего заключения и следующей контрибуции.
Однако на митингах ультралевыми ораторами произносились уже довольно смелые выкрики о всемирной революции, о пожертвовании всей страной ради 3-го Интернационала, о классовой борьбе и т. п.
А одна наиболее ретивая большевичка, товарищ Коган, настойчиво рекомендовала сейчас же начать классовую войну. А для этого она предлагала сорганизовать небольшие, хорошо вооруженные отряды по 12-- 15 красногвардейцев. Эти отряды, наметив себе буржуазные дома, должны были делать ночные налеты и истреблять всех живущих в этих домах, включительно до грудных младенцев. По ее глубокому убеждению, ребенка буржуазных родителей перевоспитать невозможно: все равно, рано или поздно, а буржуазная кровь скажется.
Председатель революционного трибунала товарищ Куйбышев, тот самый, чьим именем теперь город Самара называется, возразил ей:
- Хорошо, сегодня в ночь мы истребим таким образом жителей в 10-15 домах, а завтра тысячи таких домов восстанут против нас...
От подобных угрожающих выкриков, как Коган, а также от доносившихся отовсюду слухов о большевистских бесчинствах и произволе большинство жителей в Самаре как-то притихли и попрятались по своим норам. Многие избегали посещать такие митинги».

Как видим, свои кровожадные намерения высказывала тов. Коган ЛИЧНО, и это были ее собственные убеждения и вИдение того, как надо делать «мировую революцию».
Советская власть в лице своих официальных представителей ничего подобного, разумеется, не требовала. Не случайно и В.В. Куйбышев вступил с тов. Коган в публичную полемику.
Так что дураков и разных подонков, к сожалению, хватало везде, в т.ч. и в выборных органах Советской власти, куда нередко пролезали те, кто умел красиво говорить на многочисленных митингах и разных «заседаниях» того времени.

В крупных городах (Казань, Самара, Симбирск, Саратов и т.д.) существовали подпольные офицерские организации. Надо отметить несколько особенностей их деятельности:
- они были крайне малочисленными (насчитывая по несколько десятков активных членов). Огромная масса офицеров (особенно кадровых), проживавшая в этих городах, отнюдь не спешила вступать в эти подпольные организации.
Полковник В.О. Вырыпаев вспоминал о своей тогдашней жизни в Самаре: «…в городе существует противобольшевистская организация, состоящая в большинстве из учащейся молодежи, а также из прапорщиков и подпоручиков (военного времени). Во главе организации стоит подполковник артиллерии Галкин. Они просили и меня вступить в организацию и помочь им. Галкину обо мне они уже говорили, и он будет рад меня видеть.
Занятый волокитой в Совете народного хозяйства, я не спешил увидеться с Галкиным. Но узнал, что в Самаре в это время было около 5000 офицеров и в эту организацию почти никто из них не входил».
Отметим, что по этому свидетельству Вырыпаева, из пяти тысяч (!!!) офицеров, осевших в Самаре, в подпольную организацию Галкина почти никто не захотел вступить.
- вся их деятельность, в ту пору, как правило, ограничивалась «подпольными» заседаниями и обсуждением извечных русских вопросов: «Кто виноват?» и «Что делать?»;
- крайне слабой и наивной конспирацией.

Вот что об этом вспоминал тот же полковник В. О. Вырыпаев:
«Как бы общим паролем для всех членов организации была популярная в то время игривая песенка «Шарабан». И когда появлялся какой-нибудь новый человек среди членов организации, то не знавшие его спрашивали своих людей: «Кто?»
И если получали ответ: «Он - шарабанщик», это значило: «свой».
Песенка «Шарабан» впоследствии играла большую роль в жизни Народной армии и охотно распевалась во всяких случаях жизни бойцов». (В. Вырыпаев КАППЕЛЕВЦЫ («Вестник первопоходника». Январь 1964 - март 1965. № 28-42.)

А вот что вспоминал о конспирации в подпольной офицерской организации в Казани подполковник Ф. Ф. Мейбом:
«Наконец, образовалась тайная офицерская организация, возглавленная генералом Поповым… генерал Попов был арестован и отправлен в Москву на суд, где и был расстрелян. Начались аресты и расстрелы на месте. Чека нашла списки членов организации при обыске квартиры генерала Попова. (Совершенно непонятно, как можно было хранить списки членов тайной организации на квартире возглавляющего эту организацию!)…» (Ф.Ф. Мейбом. «Тернистый путь» «Первопоходник». Февраль 1975 - декабрь 1976. № 23-34.)

Объявленная большевиками регистрация офицеров тоже не стала каким-то из ряда вон выходящим событием. Абсолютное большинство офицеров спокойно явилось на это мероприятие.

Вот что вспоминает об этом подполковник Ф.Мейбом:
«В Казань приехал главнокомандующий Красной армией, в прошлом капитан Муравьев. Он издал приказ, требовавший немедленной регистрации всех офицеров. За невыполнение такового - расстрел.
Я видел позорную картину, когда на протяжении 2-3 кварталов тянулась линия офицеров, ожидавших своей очереди быть зарегистрированными. На крышах домов вокруг стояли пулеметы, наведенные на господ офицеров. Они имели такой жалкий вид, и мне казалось - закричи Муравьев: «Становись на колени!» - они бы встали.

Таких господ офицеров мы называли «шкурниками». Им было наплевать на все и всех, лишь бы спасти свою собственную шкуру. Им не дорога была честь, а также и Родина…

Создавались различные тайные организации, но все они быстро разоблачались, так как не было опыта в конспирации, да зачастую офицеры - шкурники - продавали своих же братьев офицеров за какую-либо мзду».
Были, конечно и такие офицеры, которые не захотели участвовать в регистрации и перешли на нелегальное положение. Но их было очень мало.

Примерно то же самое о регистрации офицеров, которая тогда проходила в Москве, вспоминал поручик С. Мамонтов:
«Регистрация происходила в бывшем Алексеевском военном училище в Лефортове. Мы отправились посмотреть, что будет.
На необъятном поле была громадная толпа. Очередь в восемь рядов тянулась на версту. Люди теснились к воротам Училища, как бараны на заклание.
Спорили из-за мест.
Говорили, что здесь 56 000 офицеров, и, судя по тому, что я видел, это возможно.
И надо сказать, что из этой громадной армии только 700 человек приняли участие в боях в октябре 1917 года.
Если бы все явились, то все бы разнесли и никакой революции не было. Досадно было смотреть на сборище этих трусов.
Они-то и попали в Гулаги и на Лубянку. Пусть не жалуются».

Так же спокойно прошла регистрацияофицеров и в Самаре (где было около 5 000 офицеров) и многих других городах. Ни к каким массовым репрессиям, или столкновениям они не привели.

Катализатом для развязывания активных боевых действий в Поволжье и Сибири послужило восстание чехословацкого корпуса в мае 1918 года.
Можно много спорить о том, что стало причиной этого восстания: Съезд делегатов всех частей Чехословацкого корпуса в Челябинске 20 мая 1918 годаи образование на нем Военного Совета для координации действий корпуса и установления связи с местными антибольшевистскими организациями, или требование Троцкого о полном разоружении чехословацких эшелонов, или организаторская роль Антанты, стремившейся использовать относительно высокую боеспособность и организованность этих войск для свержения зыбкой (как многим тогда казалось) власти Советов, или нежелание самих чехословаков «разменять» сытую, спокойную и мирную жизнь в российском тылу на скорую перспективу оказаться в штурмовых цепях, на Западном фронте, перед германскими пулеметами и орудиями.

Наверное, все эти факторы сыграли определенную роль в том, что чехословацкие эшелоны, мирно катившиеся по всей России и Сибирской магистрали к Владивостоку, вдруг восстали и приняли активнейшее участие в Гражданской войне на стороне «белых».
В любом случае, подготовку этого восстания вели давно и очень тщательно. Слишком уж дружно восстали, разрозненные на сотни верст друг от друга, чехословацкие эшелоны, слишком активно они сразу же поддержали «белых», быстро заменив своих прежних командиров (пытавшихся придерживаться нейтралитета) на новых полководцев, которые за считанные недели «выросли» от никому не известных пленных капитанов и фельдшеров до генералов командовавших армиями и фронтами.

К примеру, Ян Сыровы, бывший офицер австрийской армии, поручик, Его головокружительной карьере мог бы позавидовать и сам Наполеон: в начале восстания он командир 2-го полка Чехословацкого корпуса, затем командир группы, тут же получает звание полковника, а с августа 1918 года Я. Сыровы уже генерал-майор и командир всего Чехословацкого корпуса!!! Затем он и вовсе становится командующим Западным фронтом в колчаковских войсках.

Генерал Станислав Чечек. В Австро-Венгрии он закончил торговое училище и был призван на действительную службу в австрийскую армию, где прошел подготовку на курсах офицеров запаса. С 1911 работал бухгалтером в филиале чешской фирмы «Laurin & Klemеnt» (с 1925 г. это автоконцерн «Шкода») в Москве.
С началом первой мировой войны остался в России. В августе 1914 года вступил добровольцем в Чешскую дружину русской армии, командовал ротой, батальоном. За мужество и умелое руководство был награждён орденом св. Георгия 4-й степени.
В 1917 участвовал в формировании Чехословацкого корпуса. 6 сентября 1917 года назначен командиром 4-го стрелкового полка имени Прокопа Голого.
Присутствовал 20 мая 1918 года на том самом Съезде делегатов всех частей Чехословацкого корпуса в Челябинске. Вошёл в образованный тогда Военный Совет из трёх лиц для координации действий разрозненных групп корпуса и установления связи с местными антибольшевистскими организациями.
Во время мятежа чехословацкого корпуса (май 1918) принял командование эшелонами, сосредоточенными в районе Пензы, став командующим одной из самых крупных групп Чехословацкого корпуса - Пензенской. Выступил против большевиков в Пензе 28 мая 1918 г., затем двинул свои силы на Сызрань. Участвовал в свержении советской власти в Самаре 8 июня 1918. При его активной помощи взята Уфа. Организатор успешного продвижения антибольшевицких войск на Симбирск. В начале июля 1918 г., снова прибыл в Самару в чине полковника на посту начальника 1-й Чехословацкой дивизии. Приказом от 17 июля 1918 Чечек был назначен Главнокомандующим всеми войсками Народной армии и мобилизованными частями Оренбургского и Уральского казачьих войск. С середины июля 1918 - командующий Поволжским фронтом Народной армии КОМУЧа. Генерал-майор (2 сентября 1918), один из лидеров Чешского Национального Совета в Сибири в 1918-1920 гг.
В октябре 1918 отбыл во Владивосток. В это время он начал терять свое влияние на личный состав Чехословацкого корпуса, который устал от войны и желал возвращения на родину.Командующий группы войск Чехословакии в Сибири (январь 1919 -сентябрь 1920). В составе Чехословацкого корпуса в сентябре 1920 эвакуирован из Владивостока в Чехословакию.

Наиболее известный чешский «полководец» Гайда Радола (он же Гейдль Рудольф), был всего лишь фельдшером в австрийской армии. В белых войсках Восточного фронта он уже генерал-майор и командующий Екатеринбургской группой войск; в январе - июле 1919 г. Гайда - командующий Сибирской армией у Колчака. С 17 января 1919 года он генерал-лейтенант.
17 -18 ноября 1919 г. Гайда предпринял во Владивостоке попытку мятежауже против адмирала Колчака, после подавления которого убыл в Чехословакию. 16 декабря 1927 г. лишен чина и заключен в тюрьму за попытку переворота и по обвинению в шпионаже в пользу СССР.
В общем, авантюрист из Гайды получился знатный.
(Однако к его чести, надо подчеркнуть, что он, пожалуй, был единственным чехословацким генералом, кто призывал (и хотел) драться с немцами после Мюнхенского сговора 1938 года, когда Англия и Франция дали Гитлеру «добро» на раздел Чехословакии).

А вот у бывшего командира чехословацкого корпуса, назначенного на эту должность Временным правительством, неожиданно карьера «пошла на конус».
В статье «ЗАПИСКИ БЕЛОГВАРДЕЙЦА» есть упоминание об этом (начисто забытом, ныне, у нас) генерале, с очень интересным вариантом написания его фамилии:

«В своих разъездах в конце марта месяца я столкнулся по линии Рязано-Уральской железной дороги с чехословацкими войсками, тянувшимися через Самару на восток. Вид был у них хороший, дисциплинированный, и они разительно отличались от растерзанных наших солдат, оставшихся еще до того времени по гарнизонам.
По дороге и на станциях я слыхал, что появление их в этих местах произвело на местных крестьян потрясающее впечатление, и тотчас же разнесся слух, что пришли немцы для восстановления порядка. Это сразу сбавило у всех тон…
Некоторые местные организации пытались войти в контакт тогда же, еще в марте месяце, с чешским командованием и начальником их корпуса, генералом русской службы Шохор-Троцким, но из этого ничего не вышло, ибо чехи отказывались от переговоров, ссылаясь на объявленный ими нейтралитет и на то, что они находятся в зависимости от французского правительства, которое предполагает их отправить на Западный фронт во Францию…»

Как вам нравится этот генерал «Шохор-Троцкий»?!
Даже учитывая то, что статья была издана в Берлине в 1923 году, в момент пика славы и карьеры «нашего» Льва Давидовича Троцкого, это звучит очень необычно.

Автор статьи, разумеется, имелв виду русского генерала Владимира Николаевича Шокорова.
Он был православного вероисповедания и даже окончил Николаевскую академию Генерального штаба, еще в далеком 1900 году. В годы ПМВ Шокоров командовал 55-м Подольским пехотным полком, затем он начальник штаба 39-го арм. корпуса и начальник 46-й пех. дивизией. По просьбе председателя Чехословацкого национального совета Г. Масарика 09.10.1917 Шокоров поступил на чешскую службу и 15.10.1917 года был назначен командующим Чешско-Словацким корпусом.
Именно он, поначалу, и осуществлял эвакуацию корпуса с Украины по Транссибирской железной дороге на Дальний Восток, т.к. после Брест-Литовского мира Чехословацкий корпус передавался войскам Антанты (на фронты Франции) и через Владивосток должен был быть переброшен в Европу. После выступления чехословацких легионов в мае 1918 г. против советской власти, он прибыл на Урал.
Что-то у него там не заладилось и с чехословацкими и с «белыми» начальниками. В его биографиях, обычно пишут туманную фразу: «…генерал Шокоров получил статус генерал-инспектора чехословацких войск в России. Генерал Шокоров, используя свое новое положение, чтобы оправдать свой пост и придать ему высокий авторитет, игнорируя командование других Белых войск на Урале и в Сибире, стал издавать собственные приказы русским командующим частями, дивизиями, корпусами, армиями и фронтами, что вносило путаницу в проведении боевых операций. Такая ситуация продолжалось (16.07 - 11.1918) до прихода к власти адмирала Колчака, который упразднил многие соединения и части Сибирских армий».
Во всяком случае, генерал Шокоров сохранил добрые отношения с Масариком, а в 1920 г. благополучно эмигрировал в Чехословакию, где находился на военной службе, был генералом для особых поручении министерства национальной обороны. В 1925 вышел в отставку, президентом Чехословакии Г. Масариком награжден почетным оружием (1928).

Отчего его наш эмигрант обозвал «Шокор-Троцким» я так и не понял.
Впрочем, вернемся к событиям 1918 года в России.

Подробно рассказывать о чехословацком мятеже я не стану, т.к. ранее уже останавливался на этой теме (см. ).
Но периодически возвращаться к ней, говоря о Гражданской войне в Поволжье, конечно, придется.

Очень интересный анализ этого вопроса дан в статье штабс-капитана А.Е. Котомина «О чехословацких легионерах», впервые опубликованной в Париже, в 1930 году:
«При том хаотическом состоянии, в коем находились вооруженные силы большевиков, и зачаточности, в подполье, сил их противников, выступление 12 000 организованной массы чехословаков было действительно весьма крупным событием для того, но и только для того, момента.
…большевики, бежавшие вначале без оглядки при одном имени «чехи», оправились, ибо первый удар, который был настолько ошеломляющим своей неожиданностью, что, при условии дальнейшего его развития, чешские, сербские отряды и русская добровольческая Народная армия могли бы, чуть ли не на плечах бегущих коммунистов, выйти на Московскую дорогу, - этот первый удар не был своевременно развит, и это случилось по многим причинам.
Я лично считаю эти причины следующими:
1) отсутствие определенного задания у руководителей движения;
2) полная неспособность поставить дело не на митинговую, а на серьезную, чисто военную почву;
3) не было дано населению действительной уверенности в правоте этого дела из-за бесконечной расплывчатости лозунгов, провозглашаемых на митингах и в воззваниях;
4) отсутствие единой руководящей авторитетной роли у главнокомандования, так как генерал Чечек не был популярен среди русского населения и отрядов, а следовательно, и не имел достаточного авторитета;
5) открытый вывоз золотого запаса из кладовых государственного казначейства и перевод его в депозит эсеровского Комуча.
Последнее послужило одним из сильнейших средств пропаганды большевиков, во множестве оставшихся в Казани…

Большевики распространяли слухи, что чехи и эсеры пришли не для освобождения Казани, а для вывоза русского народного достояния - русского золота, и что они это проделают и в других городах.
Эта пропаганда возымела свое действие и в сильной мере воспрепятствовала дальнейшему притоку добровольцев…
Так как ни уговаривания, ни воззвания, ни митинги не помогали, то в отношении местного крестьянского населения были приняты крутые меры - вплоть до насильственной мобилизации крестьян с угрозами расстрела дезертиров.
Но население в своей массе оставалось глубоко равнодушным к различного рода «демократическим» призывам, ибо оно уже один раз больно обожглось на этих лозунгах…».

Обратите внимание на то, КАК население России восприняло вывоз ее золотого запаса белогвардейцами из Казани в Омск.
(Сейчас нам это превозносят, чуть ли не как величайшее благодеяние «белых» (при том что огромная часть русского золотого запаса при этом исчезла, неизвестно куда).
А вот значительная часть тогдашнего населения России (даже те, кто отнюдь не симпатизировал «красным») воспринимало этот захват золотого запаса как национальное унижение, т.к. подозревали что «белые» вожди, совместно с чехословаками, его попросту украдут. (Что и произошло, в итоге).
Это серьезно подорвало авторитет «белой» власти и отрицательно сказалось на добровольческом движении у белых.
И об этом прямо пишет белый штабс-капитан, в своих воспоминаниях!!!

В следующей главе продолжим разговор о Гражданской войне на Поволжье в 1918 году.

На фото: Колчак (в центре), слева от него чех Р. Гайда.

Глава 2. Гражданская война в Поволжье

§ 1. Начало гражданской войны

Начало гражданской войне положил Октябрьский переворот. Однако в первые послеоктябрьские месяцы, вооруженные столкновения между сторонниками и противниками Советской власти носили локальный характер и в них участвовали немногочисленные отдельные отряды. С середины 1918 г. развертывается крупномасштабная и ожесточенная гражданская война, осложненная интервенцией стран Антанты. Она охватила территорию всей советской России. Дважды ареной боевых действий становилась территория Казанской губернии.

Социально-экономические меры новой власти. Социально-экономическая жизнь в крае стала существенно меняться уже в первые полгода существования Советской власти. На промышленных предприятиях вводился рабочий контроль. Начали осуществляться меры по национализации заводов, фабрик, банков. По Декрету о земле к концу лета 1918 г. трудовое крестьянство безвозмездно получило около 700 тысяч десятин земли, которая ранее принадлежала помещикам, государству, уделу и церкви. Передел земли происходил в условиях противоборства различных групп крестьянства. Поддержка большевиками бедноты вызвала противодействие со стороны богатых крестьян, которые стали придерживать хлеб.

В мае декретом ВЦИК и СНК была объявлена продовольственная диктатура. По декрету запрещалась свободная торговля хлебом, на него устанавливались твердые цены. Все, кто скрывал излишки хлеба, не вывозил его на ссыпные пункты, объявлялись «врагами народа». Неисполнение этих требований влекло за собой тюремное заключение и конфискацию имущества. Для изъятия «излишков» продовольствия были организованы вооруженные продовольственные отряды из рабочих и крестьян бедняков. Это была часть политики « военного коммунизма».

С июня начали создаваться комитеты бедноты (комбеды). Они были наделены исключительными полномочиями по конфискации земель и продовольствия. Реальностью становился раскол деревни. А безвозмездные изъятия лишали наиболее предприимчивую часть крестьянства заинтересованности в развитии своего хозяйства. Тем самым обострилась проблема с продовольствием. Были установлены жесткие и мизерные нормы потребления всех видов продукции через карточную систему.

Обстановку гражданского противостояния создавали и другие меры большевиков. В феврале 1918 г. ВЧК объявила, что будет применять чрезвычайные, вплоть до растрела на месте, меры к контрреволюционерам, шпионам, саботажникам, спекулянтам и другим злостным врагам революции. В середине июня нарком юстиции И. Стучка подписал постановление, в котором говорилось, что «революционные трибуналы в выборе мер борьбы с контрреволюцией, саботажем и пр. не связаны никакими ограничениями».
В июне были исключены из Казанского совета и руководящих органов местных профсоюзов меньшевики. В июле левые эсеры, протестовавшие против заключенная Брестского мира, подняли в Москве мятеж. Он был юдавлен, более 10 его участников были расстреляны. Представители левоэсеровской партии в своем большинстве лишились своих мест во ВЦИК и местных Советах. МНа местах левые эсеры выступить с оружием руках не г решились. Однако и в Казанской губернии после мосвских событий левые эсеры также были отстранены от власти. В конце июля казанские чекисты разоружили боевую левоэсеровскую дружину и арестовали часть шпионов. К началу августа партия левых эсеров, и ранее партии меньшевиков и правых эсеров, была объявлена вне закона.

Перед взятием Казани. Комуч. Важным фактором азвертывания гражданской войны стал мятеж 45-ты-гого Чехословацкого корпуса. В конце мая 1918 г. чехословацкие части в ответ на приказ наркома по военным и морским делам Л.Д. Троцкого о разоружении эрпуса начали захватывать станции по пути их следования. До начала июня были взяты Челябинск, Новониколаевск, Пенза, Сызрань, Томск. Вскоре легионеры начали действовать и в Среднем Поволжье. Мятеж Чехословацкого корпуса объединил и активизировал все антибольшевистские силы. На захваченных территориях Советская власть была свергнута. Образовались новые правительства, в составе которых прегадали эсеры и меньшевики. С помощью чехословатских частей власть в Поволжье перешла в руки Комитета членов Учредительного собрания (Комуча; сам комитет нелегально существовал еще при Советской асти).

8 июня в Самаре Комуч объявил себя «временной властью». Он провозгласил восстановление в стране демократических порядков, установил 8-часовой рабочий день, разрешил созыв рабочих конференций и крестьянских съездов, деятельность фабзавкомов и профсоюзов, сформировал Народную армию. Комуч отменил декреты Советской власти, вернул бывшим владельцам национализированные предприятия, восстановил городские думы и земства, разрешил свободу частной торговли. Помещики фактически получили возможность отбирать у крестьян переданную им землю, право снять урожай озимых хлебов.

В первую очередь Комуч создал контрразведку, которая являлась карательным аппаратом. Он использовал террор так же, как и большевики. Работали военно-полевые суды, практиковались и внесудебные расправы. Председатель Комуча, эсер В.К. Вольский писал: «Комитет действовал диктаторски, власть его была твердой, жестокой и страшной. Это диктовалось обстоятельствами гражданской войны. Взявши власть в таких условиях, мы должны были действовать, а не отступать перед кровью. И на нас много крови. Мы это глубоко сознаем. Мы не могли ее избежать в жестокой борьбе за демократию. Мы вынуждены были создать и ведомство охраны, на котором лежала охранная служба, та же чрезвычайка, едва ли не хуже».

Казанские правые эсеры и меньшевики поддержали Комуч. Многие члены казанской меньшевистской организации вступили в Народную армию. Татарские, чувашские, марийские национальные организации создали комитеты для оказания помощи комучевцам.

Активными деятелями самарского Комуча стали члены мусульманской социалистической фракции Учредительного собрания И.С. Алкин, Г.Х. Терегулов, Ф.Ф. Туктаров, Ф.Н. Тухватуллин и другие. В августе 1918 г. Комучем были разработаны «Основные положения проекта о национальной автономии тюркотатар внутренней России и Сибири». Документ подтверждал право народов самим решать свои социальные, культурные, религиозные проблемы. Высшим законодательным органом этой автономии был объявлен Милли меджлис.

§ 2. Казанская эпопея августа – сентября 1918 г

22 июля части Народной армии, и чехословацкие легионеры заняли Симбирск. Затем они двинулись на север, к Казани, и 5 августа высадили десант в районе казанских пристаней. Казань и вся губерния были объявлены на военном положении.

Численность населения Казани тогда составляла около 146 тысяч человек, 20 тысяч из них являлись рабочими. Казанских большевиков было около одной тысячи человек. Казань располагала огромным гарнизоном, здесь находился штаб Восточного фронта.

Казань обороняли части 5-го Земгальского латышского полка, Мусульманский коммунистический отряд, Интернациональный батальон имени К. Маркса, ряд интернационалистов, 1-й мусульманский социалистический полк, 1-й татаро-башкирский батальон, отряд во главе с Муллануром Вахитовым, рабочие ряды и другие формирования. Несмотря на превосходство сил, город удержать не удалось. Одним из последних очагов сопротивления стал район электростанции, где действовал отряд под командованием М.Х. Султан-Галиева.

К утру 7 августа Казань полностью перешла в руки гивника. Один из организаторов штурма города под-олковник В.О. Каппель телеграфировал в Самару, что отери составили не более 25 человек.

В Казани была объявлена власть Комуча. В руках омучевцев оказался золотой запас России, доставленый в Казань на хранение в мае 1918 г. В течение месяца жертвами белого террора стало около одной тысячи овек. Среди них были Я.С. Шейнкман, М.М. Вахитов, один их профсоюзных лидеров А.П. Комлев, комисии юстиции Казанской губернии М.И. Межлаук. Учредиловцы пытались создать действующие органы власти. Однако эти попытки оказались безрезультатны. О поддержке Комуча, его Народной армии заявили профессора Казанского университета, учителя, духовенство, в том числе мусульманское. Но реальная помощь населения была незначительной. Враждебное намерение царило на рабочих окраинах. 3 сентября казанские рабочие подняли вооруженное восстание. Правда, оно потерпело поражение.

Свияжск стал центром переформирования красных частей. Здесь наркомвоен железной рукой наводил порядок. Для прекращения паники и дезертирства он пригрозил прибегнуть к расстрелу каждого десятого. 29 августа 1918 г. разыгралась трагедия. Тогда в питерском рабочем полку, бежавшем с позиций, было расстреляно 20 человек, включая командира и комиссара.

К сентябрю под Казанью была создана большая группировка красных войск. Планом предусматривалось, что наступление пойдет по трем сходящимся направлениям. Наступательные действия развернулись 5 сентября. Через два дня красные части закрепились в районе Верхнего Услона. В.И. Ленин торопил председателя Реввоенсовета республики и рекомендовал не считаться с ценой победы. Так, он шифром телеграфировал Л.Д. Троцкому. кому: «По-моему, нельзя жалеть города и откладывать дольше, ибо необходимо беспощадное истребление, раз только верно, что Казань в железном кольце».

Казань была возвращена к двум часам дня 10 сентября. В боях за город наряду с пехотными и кавалерийскими частями участвовали суда Волжской военной флотилии, 1-я авиационная группа и 23-й корпусной авиаотряд. В казанской операции приняли участие поэт Д. Бедный, будущий советский писатель, пулеметчик В.В. Вишневский. В сражениях погибли командующий Левобережной группой 5-й армии Я.А. Юдин, а позже, на Каме – заместитель командующего Волжской военной флотилией Н.Г. Маркин.
Силы учредиловцев оказались явно недостаточны для организации обороны. Их отряды оставили Казань. Вместе с ними город, опасаясь репрессий за поддержку Народной армии, покинуло несколько десятков тысяч человек, в основном представителей интеллигенции, служащих, духовенства. В пути их обстреливали самолеты «красных». Как писал председатель Казанской ЧК М.И. Лацис, «Казань пуста, ни одного попа, монаха, буржуя. Некого и расстрелять. Вынесено всего шесть смертныx приговоров». При взятии Казани были расстреляны все монахи Зилантова монастыря, с территории которoгo велась стрельба по наступающим.

После овладения Казанью части Красной армии в течение сентября вытеснили противника из Мамадыша, Елабуги, затем – Чистополя, Агрыза, к середине ноября – Бугульмы. В сражениях у Набережных Челнов, в боях Мензелинск и некоторые другие населенные пункты участвовала партизанская бригада И.С. Кожевникова. К концу 1918 г. на территории Казанской губернии не осталось войск Народной армии Комуча и Чехословацкого корпуса.

Казанская эпопея августа – сентября 1918 г. стала поворотным пунктом в истории гражданской войны в честь возвращения Казани в Кремле над резиденцией оветского правительства было поднято красное знамя. Впервые прошли массовые награждения личного соста-и воинских частей. Стратегическая инициатива на осточном фронте перешла к Красной армии.

§ 3. Продолжение социалистического переустройства жизни.

Как только территории Казанской губернии перестала угрожать непосредственная военная опасность, было продолжено переустройство всех сторон жизни на новых основах. Стали восстанавливаться старые и создаваться новые большевистские организации. В конце октября 1918 г. на Казанской губернской конференции коммунистов был избран первый губернский комитет РКП(б) во главе с Е.И. Вегером.
Росло также число членов профессиональных союзов. На большинстве предприятий возобновили свою деятельность органы рабочего контроля. Был продолжен процесс национализации промышленности. Из крупных предприятий в собственность государства перешли производства Алафузова и братьев Крестовниковых.

Осенью 1918 г. в двух третях сел и деревень Казанской губернии действовали комбеды. Они продолжали заниматься изъятием хлеба у зажиточных крестьян, сеяли вражду между различными слоями деревни. С сентября 1918 г. по март 1919-го с помощью комбедов и продотрядов из деревень и сел губернии за бесценок или вовсе без Оплаты было вывезено более 6 миллионов пудов зерна.

Судя по документам тех лет, крестьянство в массе своей негативно, а иногда и враждебно относилось к хлебной монополии, к деятельности комбедов, продотрядов. Ведь их действия нередко граничили с мародерством, вседозволенностью. Все это вызывало крестьянские волнения, которые жестоко подавлялись. Подобное случилось в Арском уезде поздней осенью 1918 г. Когда крестьяне отказались бесплатно сдавать хлеб, сюда прибыл многочисленный отряд с артиллерийской батареей. В результате столкновения 31 крестьянин был убит, одиннадцать - ранено.

Недовольство крестьян хлебной монополией, чрезмерными налогами, реквизициями стало одной из причин «чапанной войны», которая охватила Мамадышский и Чистопольский уезды ранней весной 1919 г. Неспокойно было в Цивильском уезде. И вновь была использована военная сила. В Мамадышском уезде отряд, состоявший из коммунистов и красноармейцев, открыл огонь по толпе крестьян. Два человека были убиты и шестеро ранены. Осенью 1918 г. были предприняты попытки создания на селе коммун, совхозов, артелей. Однако они приживались плохо. Из 75 организованных коллективных хозяйств к концу года осталось всего несколько.

Среди многочисленных проблем, которые стремились решить губернские власти, видное место занял национальный вопрос. В исполнительном комитете Казанского губернского Совета был создан национальный L отдел с подотделами по работе среди татар (мусульман), чувашей и мари. Возобновилось издание газет «Эш» 5 («Труд») на татарском языке и «Канаш» («Совет») - на чувашском. Однако эти меры носили половинчатый характер. Глава 2. Гражданская война в Поволжье ……………..………… с. 11 – 22
§ 1. Начало гражданской войны …………………………………. с. 11 – 14
§ 2. Казанская эпопея августа – сентября 1918 г ……………….. с. 14 – 17
§ 3. Продолжение социалистического переустройства жизни …. с. 17 – 19
§ 4. Снова на военном положении ………………………………… с. 19 – 22
Глава 3. Образование Татарской АССР……………..…………… с. 23 – 26
Заключение………………………………………………………… с. 27
Список литературы………………………………………………. с. 28

Начавшаяся гражданская война 1918-1920 гг. создала крайне тяжелое положение в Астраханской губернии.

В условиях гражданской войны и интервенции Астрахань становилась центром сосредоточения контрреволюционных сил на юго-востоке.

Весной 1918 г. положение края резко ухудшилось в связи с вторжением германских войск в Донскую область, Тамань и Грузию. С новой силой вспыхнуло антисоветское движение казачьей верхушки на Дону. Атаманом донского казачества был избран контрреволюционный генерал Краснов , который готовился к походу на Москву для свержения Советской власти.

25 марта 1918 г. пала Советская власть в Петровске - соседнем с Астраханью городе Дагестана. С северо-запада Нижним Поволжьем стремились овладеть контрреволюционные силы Дона. В Астраханском крае сложилась тяжелая ситуация по обеспечению населения продовольствием. Чрезвычайный уполномоченный по продовольственному вопросу юга России И.В. Сталин сообщал в центр: «В Царицыне, Астрахани, в Саратове хлебная монополия и твердые цены отменены Советами, идет вакханалия и спекуляция. Добился введения карточной системы и твердых цен в Царицыне. Того же надо добиться в Астрахани...».

В условиях острого хлебного кризиса местные власти в соответствии с решением ВЦИК и Совнаркома решили силой отобрать хлеб у крестьян. Декретами от 9 и 27 мая была установлена продовольственная диктатура , которая предписывала на местах формировать рабочие продовольственные отряды , с оружием в руках изымавшие хлеб в деревне.

Несмотря на большие трудности, во 2-й пол. 1918 г. из Царицына в Москву, Петроград и др. города было отправлено 5037 вагонов с продовольствием.

Гражданская война вступила в новую фазу, когда в вооруженное противоборство втягивалось большинство населения.

Летом 1918 г. создалось исключительно тяжелое положение на юге России. В начале августа контрреволюционные силы овладели г. Баку, под угрозой захвата оказался Царицын, боевые действия перекинулись в пределы северных районов Астраханского края. В этих условиях в большинстве уездов края была проведена массовая мобилизация мужского населения в возрасте от 18 до 40 лет для формирования красноармейских отрядов. В Красноярском уезде, например, все мужское население было мобилизовано в Красную Армию.

Стратегическое значение Царицына определялось тем, что он являлся важным узлом коммуникаций, по которым шло снабжение центра продовольствием, топливом и др. В то же время он был важным промышленным центром. В июле 1918 Донская армия Краснова предприняла первое наступление на Царицын . Советские войска на царицынском участке состояли из разрозненных отрядов. 22 июля был создан Военный совет Северо-Кавказского военного округа (председатель И. В. Сталин , член К. Е. Ворошилов и С. К. Минин ). Были сформированы Коммунистическая, 1-я Донская, Морозовско-Донецкая и др. дивизии и части. На подступах к Царицыну были построены 2-3 линии окопов с проволочными заграждениями.

В конце июля в связи с захватом белогвардейцами участка железной дороги между станциями Тихорецкой и Котельниково прервалась связь Царицына с Северным Кавказом. Белогвардейцы все ближе продвигались к городу. В августе группа Фицхелаурова прорвала фронт севернее Царицына, заняла Ерзовку и Пичужинскую и вышла к Волге, нарушив связь Царицына с Москвой. Царицын оказался в окружении, а фронт проходил всего в 10 – 15 км от города. В трудных условиях осады усиленно формировались новые воинские подразделения Красной Армии. Только в июле и августе в Царицынском, Царевском, Николаевском и Черноярском уездах в Красную Армию было призвано 23876 человек.

На помощь Царицыну пришли пролетарские полки из Воронежа, Москвы, Иваново.

20 августа советские войска отбросили противника и к 22 августа освободили Ерзовку и Пичужинскую. 26 августа они перешли в контрнаступление на всём фронте и к 7 сентября отбросили белоказачьи войска.

Воспользовавшись сложной военной обстановкой, жесткими, не популярными среди населения мобилизационными мерами, насильственными действиями местных властей по изъятию хлеба у крестьян, контрреволюционные силы сумели организовать массовые мятежи в Астрахани и уездах . 15 августа им удалось спровоцировать мятежи среди молодежи. Примерно к двум часам дня значительная часть города была в руках контрреволюционеров, они опубликовали воззвание к народу о свержении большевистского режима.

Одновременно с августовским мятежом в Астрахани контрреволюционные силы подняли восстание в Красном Яру, Чагане, Карантинном, Сасыколях, Харабалях и некоторых других населенных пунктах.

В сентябре белоказачье командование приняло решение о новом наступлении на Царицын и провело дополнительную мобилизацию. Советское командование приняло меры по укреплению обороны и улучшению управления войсками. Приказом РВС Республики от 11 сентября 1918 был создан Южный фронт (командующий П. П. Сытин, член РВС И. В. Сталин до 19 октября, К. Е. Ворошилов до 3 октября, К. А. Мехоношин с 3 октября, А. И. Окулов с 14 октября). 3 октября советские войска на камышинском и царицынском направлениях были сведены в 10-ю армию (командующий К. Е. Ворошилов ).

22 сентября главные силы Донской армии Краснова вторично перешли в наступление на Царицын. В конце сентября белоказаки нанесли удар южнее Царицына, 2 октября захватили Гнилоаксайскую, 8 октября - Тингуту. Им удалось переправиться на левый берег Волги и к 15 октября прорваться в пригороды Царицына - Сарепту, Бекетовку и Отрадное. Советские войска в упорных боях при поддержке огня артиллерийской группы и бронепоездов остановили продвижение противника и нанесли ему тяжёлые потери. Важную роль сыграла подошедшая с Северного Кавказа Стальная дивизия Д.П. Жлобы , которая атаковала белоказаков с тыла. За 16 дней ее бойца преодолели 800 км и внезапно обрушились на белоказачьи войска.

1919 г. для нижневолжского края был не менее сложным, чем год 1918.

1 января 1919 г. Краснов предпринял третье наступление на Царицын . К середине января белоказаки, сломив упорное сопротивление 10-й армии (с 26 декабря командующий А. И. Егоров), вновь полукольцом охватили город. Положение в городе было тяжелым. Иссякли запасы хлеба и его выдавали с перебоями. Угрожающие размеры приняла эпидемия сыпного тифа.

12 января они нанесли удар севернее Царицына и белогвардейцы захватили Дубовку. Чтобы ликвидировать прорыв, советское командование сняло с южного участка Сводную кавалерийскую дивизию Б.М. Думенко и перебросило её на север. Воспользовавшись ослаблением южного участка, белоказаки 16 января захватили Сарепту, но это был их последний успех. 14 января дивизия Думенко выбила белоказаков из Дубовки, а затем под командованием С. М. Буденного (ввиду болезни Думенко) совершила глубокий рейд по тылам противника. Перешедшие в наступление 8-я и 9-я армии стали угрожать царицынской группировке белоказаков с тыла. В середины февраля противник был вынужден отойти от Царицына.

К началу 1919 г. с распадом Каспийско-Кавказского фронта военно-стратегическое положение Астрахани резко ухудшилось. 24 января 1919 г. Чрезвычайный комиссар Юга России ГК. Орджоникидзе телеграфировал В.И. Ленину о полном развале XI армии.

Астраханский участок фронта, вклинившись между двумя важнейшими фронтами противника - Восточным во главе с Колчаком и Южным во главе с Деникиным, являлся барьером на пути создания сплошного фронта против Советов от Урала до Дона. После падения Баку и взятия Врангелем 30 июня Царицына стратегический характер стала приобретать оборона Астрахани и устья Волги.

Оборону города и края ЦК поручил возглавить С.М. Кирову. В это время XI армия вела тяжелые бои на Северном Кавказе против армии Деникина. Астраханский край оказался в кольце белогвардейских частей, поддерживаемых английскими интервентами. С запада, юго-запада к Астрахани рвалась армия генерала Драценко, с севера - части генерала Деникина, подходившие уже к Черному Яру. С востока городу угрожали астраханские и уральские белоказаки, базой которых служил Гурьев.

Кроме того, в январе внутренняя контрреволюция предприняла попытку поднять против Советской власти местные красноармейские части. В ряде сел губернии - Бертюле, Сергеевке, Камызяке, Чагане, Иванчуге, Никольском прокатилась волна восстаний, ухудшив и без того сложную обстановку в крае. Однако здесь удалось сохранить позиции Советской власти.

Летом 1919 г. последовал новый штурм Царицына во главе которого стоял генерал Врангель . Его армия была хорошо вооружена на средства Антанты (имелись в его распоряжении английские и французские самолеты, танки и броневики). Более двух недель защитники Царицына ожесточенно сопротивлялись, но силы были не равны и 30 июня 1919 г. пал Царицын .

После падения Царицына усилилась угроза полного окружения Астрахани. Противник, переправившись через Волгу, начал наступление на железнодорожную линию Астрахань-Саратов в районе Владимировка-Верхний Баскунчак-Эльтон. В связи с падением Царицына Реввоенсовет Республики, возглавляемый Л.Д. Троцким, отдал приказ о подготовке эвакуации из Астрахани важнейших государственных и иных учреждений и ведомств на случай, если город придется сдать противнику.

Летом 1919 г., после падения Царицына, в Астрахани получил известность так называемый «Контрреволюционный заговор 1919 г.», сфабрикованный председателем особого отдела XI армии Г.А. Атарбековым (Атарбекяном).

Сложившаяся в крае обстановка потребовала укрепления руководящего состава Астраханской группы войск. С этой целью в Астрахань прибыли В.В. Куйбышев и ряд других опытных работников.

Ознакомившись с положением дел на месте, В.В. Куйбышев с С.М. Кировым наметили ряд неотложных мер по укреплению Астраханского участка фронта. Царевская (левобережная) группа, воспользовавшись ослаблением противника, перебросившего большую часть своих сил с левого берега Волги на правый, 2 сентября заняла Царев . Оставив один эскадрон 3-го Московского кавполка в Цареве для связи с частями XI армии, Царевская группа стала переправляться на правый берег Волги с целью усиления ударной Царицынской группы. На фронте Царицынской (правобережной) ударной группы развернулись ожесточенные бои со значительными потерями с обеих сторон.

В начале сентября 1919 г. в Астрахань приезжал командующий Туркестанским фронтом М.В. Фрунзе. Он ознакомился с положением дел в XI армии, соображениями Кирова и Куйбышева по развертыванию ее операций, побывал вместе с командованием XI армии на Черноярском участке фронта. Определяя задачи XI армии, Фрунзе отметил, что они должны исходить из общих стоящих перед Красной Армией задач по разгрому войск Деникина. С этой целью необходимо и впредь отвлекать на себя значительные силы противника, сковывая его наступательную инициативу.

XI армия, кроме того, должна была полностью очистить левый берег Волги от деникинцев, закрепиться в районе Черного Яра и готовиться к боям за освобождение Царицына и Кавказа.

В ходе боев части Красной Армии 4 октября выбили противника из Соленого Займища и заняли его. Произошло соединение Верхне-Астраханского и Средне-Астраханского Волжских отрядов, которые с удвоенной силой атаковали неприятельские позиции. Развивая успех, части красноармейской вспомогательной ударной группы двинулись на Черный яр, прорвали блокаду и вечером 4 октября вошли в город.

Подтянув свои резервы, белогвардейцы утром 5 октября перешли в стремительную атаку, введя в бой 8 полков кавалерии и значительное количество артиллерии, вооруженной химическими снарядами. В ходе сражения белые вновь захватили Соленое Займище.

В приказе Реввоенсовета XI армии №6, направленном в первой половине октября 1919 г. вновь назначенному командующему ударной Царицынской группой Нестеровскому, предписывалось любой ценой удержать за собой Черный яр и примыкающий к нему район. Начальнику левобережного участка Волги Наумову было приказано не допускать переправы противника на левый берег Волги. Начальник обороны дельты Волги Мейер силами кизлярского и джамбайского направлений должен был парализовать все попытки противника к активным действиям.

Мобилизовав все силы, XI армия окружила в районе Зубовки крупные силы противника и после упорного боя разгромила их. При этом были захвачены в плен 800 солдат, 32 офицера, 7 орудий, 6 пулеметов, снаряды и много другого вооружения.

3 января 1920 г. совместными усилиями X и XI армий был освобожден от деникинцев Царицын. XI армия, возрожденная в Астрахани и пополненная астраханцами, победоносно двигалась на Северный Кавказ. Так закончилась активная фаза гражданской войны. Начался период хозяйственного возрождения края.